К слову, мужик оказался отличным рассказчиком — практически каждый вечер мы с ним беседовали на самые разные темы. Я с жадностью расспрашивал его о том мире, который был для него родным, а он с удовольствием мне отвечал.

Так я узнал, что в Аластонском королевстве уже десяток лет бушует гражданская война. Впрочем, бушует — скорее, образное выражение. Тянется — это да.

Все дело в том, что западная часть государства, где находилась столица, очень требовательно относилась к востоку. Оказалось, что его присоединили к королевству не так уж и давно — тридцати местных лет пройти не успело. Раньше эта местность звалась Вольными землями, и правитель, который в то время восседал на троне, остро нуждался в новых землях — под поля, скот, да и залежи железной руды (и других полезных ископаемых, включая уголь), щедро раскиданные по всей равнине вплоть до Лесного края, были ему нужны.

Вот и устроил Гейдрих Пятый масштабный поход, очень быстро увенчавшийся успехом. Казалось бы — все прекрасно. Старые города оказались захвачены, новые форпосты и крепости — отстроены, ровно как и дороги. Вот только жители Вольных земель не привыкли платить налоги, что называется «за бугор», да и постоянное присутствие чужих военных частей, которые вели себя как полноправные хозяева здешних земель, не способствовало налаживанию дружеских связей. Вот и объединились несколько крупных городов в один альянс — и нанесли сокрушительный удар по ключевым точкам, на которых была завязана экспансия Гейдриха. А потом получили такой же болезненный ответ. Тогда все и завертелось

Было это давно, и с тех пор между Вольными землями и Аластонским королевством шла долгая и непрекращающаяся война. То в одни, то в другие руки переходил рудники, города и крепости. Много крови было пролито за эти годы, но одержать верх не удавалось ни тем, ни другим. Причем обе стороны прекрасно понимали, что постоянно враждой можно навсегда опустошить земли, дающие столь много природных богатств. Так что и король Аластонского королевства, и Совет Вольных земель (так называлось собрание наиболее влиятельных танов) изгалялись, как могли, чтобы переманить на свою сторону как можно больше жителей спорных территорий. Постепенно противостояние перешло в вялотекущие пограничные стычки, а основные победы одерживались с помощью интриг, подкупа и шантажа.

Скел был одним из людей, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях. Отслужив в армии Вольных земель более пяти лет, он плюнул на войну, получил причитающийся ему за службу кусок земли на самом краю обжитых земель, забрал жену и маленького сына и уехал в лесной край.

Так я узнал, что у хозяев, приютивших меня, есть сын. Правда, разговор о нем Скел поддержать отказался. Уже позже, когда мы с Розанной кормили сунков (тех самых кур, которых я приметил ранее), она призналась, что их сын поругался с отцом, когда вырос. Мальчик хотел отправиться на войну, чтобы «освободить Вольные земли от захватчиков». Розанна не знала, откуда у ее сына возникло такое желание. Подозреваю, что пацан, оказавшись оторванным от общества и какой бы там ни было цивилизации, просто хотел выбраться в мир, когда повзрослел. Пубертатный период, опять же…

Как бы там ни было, не получив одобрения отца, мальчишка увел из конюшни лошадь и ускакал к ближайшему городу, в котором находился вербовочный пункт. С того времени прошло уже три местных года. Парень, по словам Розанны, вырос и дослужился до офицерского звания. Он регулярно отправлял письма в ближайшую к лесному хутору деревню, и небольшие деньги для родителей. А Скел, со временем слегка остывший, забирал послания, когда оказывался там, и писал ответы сыну.

Могу понять, почему паренек сбежал — спустя несколько недель я и сам взвыл от тоски. Развлечений здесь не было абсолютно никаких — только работа, работа, и еще раз — работа. Нет, я не жаловался, и сполна хотел отплатить людям, которые спасли мою жизнь. Но при этом прекрасно понимал — вечно так продолжаться не будет. Да и как я уже говорил — мне очень быстро приедалось однообразие, а здесь его было в избытке. Ну и провести остаток жизни в диком лесу, где единственные собеседники — уже немолодая пара, тоже так себе перспектива. По крайней мере, для меня. Даже несмотря на все те теплые чувства, которыми я проникся к своим спасителям.

Наверное, они это понимали по моим глазам. С того момента как Розанна выловила меня, прошло уже пятнадцать недель. По земным меркам — три с половиной месяца. Признаюсь честно, до определенного момента я не обращал на прошедшие дни особого внимания — поначалу приходил в себя и очень много спал. Потом радовался возможности заняться хоть чем-то и ударился в крестьянский быт. Но как только начались затяжные дожди (по словам Скела, это происходило дважды за лето, которое здесь было гораздо длиннее того, к какому я привык) — я чуть было не рехнулся.

Сидеть в доме пришлось полторы недели, покидая его только для того, чтобы накормить животных да сходить в туалет. Ни о какой работе на деляне, в поле, огороде или лесу и речи не было — непрекращающийся поток воды неторопливо падал с неба, даже не думая останавливаться. Я весь извелся от безделья, и даже рассказы Скела меня уже не радовали.

Конечно, за это время я узнал много нового и интересного. Например, что в этом мире есть магия. Ничуть не удивительно, но по словам крестьянина, она тут была уделом избранных. Мало того, что нужен особый дар, чтобы ее использовать — так еще и обучение было делом ох каким непростым. Конкретно Скел ничего рассказать не мог, но поведал интересную историю, из которой я смог сделать кое-какие выводы.

Мужчина рассказал, что пока служил в армии, к ним в полк как-то раз прислали мага, недавно закончившего обучение. По его словам, тот умел плести всего несколько самых простых заклятий. И хотя поначалу всех удивляло и воодушевляло его умение зажечь костер с помощью одного лишь взгляда, буквально в третьей стычке с наемниками Аластонского королевства маг не смог остановить арбалетный болт, пробивший ему легкое. Вроде бы паренька удалось спасти, но потом Скел его уже не видел, и к магии сформировал довольно предвзятое отношение — как к бесполезной вещи.

К моменту, как перестал идти дождь, Скел проговорился мне о том, что скоро собирается поехать в ближайшую деревню и спросил — не желаю ли я составить ему компанию? Разумеется, это предложение меня очень воодушевило, и я с радостью согласился. Когда еще доведется развеяться и разведать обстановку вокруг? Да и проще будет составить хотя бы примерный план дальнейших действий, когда станет понятно — чего ждать от этого мира?

По словам Скела, сразу после первого (и очень короткого «сезона дождей») в деревушке под интересным названием Корневище будет проходить традиционная ярмарка (опять же — одна из двух за длинное лето). Там он собирался продать излишки сушеных ягод, грибов, кое-какие шкуры, а взамен — прикупить необходимые вещи, которыми сам обеспечить себя не мог. Погода стояла прекрасная — ярко светило солнце и дул теплый южный ветерок. Так что, подождав пару дней, пока подсохнет дорога и лес, мы загрузили добро на продажу в телегу, запрягли в нее смирную кобылу и, попрощавшись с Розанной, отправились в путь.

Глава 6

До Корневища мы добирались целых три дня. Три дня в дороге, чтобы преодолеть каких-то несчастных шестьдесят километров (я мысленно перевел количество лиг, которые мне назвал Скел)! По не самой дружелюбной местности, хочу заметить.

Первый день мы потратили только на то, чтобы выехать на тракт, о котором мне ранее уже рассказывали. Действительно, было видно, что им пользуются — он был достаточно широк, чтобы разъехались две повозки. Но это была обычная грунтовая дорога — хоть и укатанная колесами телег и притоптанная копытами коней. Местами она довольно сильно поросла травой, и это говорило о том, что трактом хоть и пользуются, но достаточно редко.

— Мы едем в Корневище, а что в другой стороне? — спросил я у мужчины, умиротворенно сидящего на краю телеги.